ЖУРНАЛ «КИТАЙ»

«Роль ШОС в создания Большого евразийского партнерства»

(Народный университет Китая, 23 ноября 2019 г.)

Уважаемый г-н Цзинь Но,

Уважаемый г-н Гуань Сюэлин,

Уважаемые ученые, эксперты, коллеги,

Благодарю за приглашение выступить перед учеными, исследователями и студентами Народного университета Китая – высшего учебного заведения, слава о котором давно перешагнул границы Китая.

Надеюсь, что моя лекция будет содействовать лучшему пониманию тех задач, которые стоят перед Шанхайской организацией сотрудничества, ее места на огромном евразийском пространстве. 

Сначала хотел дать краткую характеристику нынешней глобальной и региональной ситуации, определить основные тенденции ее развития.

Изменения в международной сфере происходят постоянно и безостановочно.

Но предстоящие 20-30 лет, по всей видимости, станут особенным периодом — к их исходу должны определиться основы нового мирового порядка. Кто будет определять правила игры в грядущем мироустройстве?

В какой мере изменится иерархия мировых лидеров?

Как будет устроено глобальное управление? Вокруг этих вопросов уже началась ожесточенная борьба.

Понятно, что эпицентром начавшейся борьбы есть и будет евразийский континент.Ведь он не только остается главным историческим ядром и экономическим локомотивом современного мира, но и рассматривается как главный актор в предстоящей трансформации мира. Сегодня на Евразийском пространстве вырисовываются два  «евразийских проекта».

За каждым из них стоят национальные интересы ведущих игроков, набор региональных военно-политических и экономических стратегий, двусторонних и многосторонних международных механизмов, соответствующее стратегическое, политическое, экономическое, идеологическое и концептуальное содержание.

Под каждый из проектов собираются коалиции, мобилизуются союзники, накапливаются ресурсы. Главные схватки еще впереди, но уже сегодня начинает проявляться их характер, ресурсный потенциал и основные цели.

Судя по всему, их противостояние будет длительным и напряженным. Тактические компромиссы между двумя проектами возможны. Не исключены рокировки и переход членов из коалиции в коалицию. И в этом также будет проявляться диалектика мирового развития.

Прежде всего поговорим об индо-тихоокеанской коалиции и сдерживании Китая. Право «первооткрывателей» этой геополитической схемы принадлежит японским и индийским стратегам, обосновывавшим целесообразность укрепления двустороннего индийско-японского сотрудничества.

Но к настоящему времени, особенно после прихода к власти в Вашингтоне администрации Дональда Трампа, идея строительства индо-тихоокеанской концепции, претерпев существенные метаморфозы, приобрела вид преимущественно американской стратегии.

Фактически речь идет о долгосрочном конструировании Евразии по ее внешнему контуру, за счет укрепления сотрудничества преимущественно «морских» держав восточной и южной периферии евразийского континента (от Южной Кореи до стран Аравийского полуострова) и островных тихоокеанских государств - от Японии до Новой Зеландии.

А главная цель нового евразийского проекта, как несложно догадаться, — политическое и военно-стратегическое сдерживание КНР, создание жесткого «каркаса», не позволяющего Китаю занять доминирующие позиции в регионе.

Практическая реализация этой стратегии идет как по линии укрепления двусторонних отношений США со странами региона, так и по линии создания многосторонних форматов сотрудничества.

Главным из последних считается так называемый «четырехугольник», призванный объединить четыре государства — США, Японию, Австралию и Индию.

 Попытки его создания продолжаются уже много лет, но администрация Дональда Трапа придала им дополнительный импульс и уже достигла на этом направлении определенных, хотя и скромных результатов.

Однако сама индо-тихоокеанская концепция пока остается аморфной, напоминающей  политический каркас, лишенный экономической составляющей.

Ее индийская трактовка существенно отличается от американской и по географии, и по содержательному наполнению.

Индийские эксперты интерпретируют эту идею как историческую сферу индийского культурно-цивилизационного влияния. Представления Нью-Дели таковы, что она никогда не превратится в стратегический альянс по безопасности, по крайней мере при участии Индии.При этом отрицается, что индо-тихоокеанская инициатива направлена против Китая.

Тем не менее, общий вектор стратегического проектирования новой Евразии в Вашингтоне направлен на военно-политическое сдерживание Пекина в той или иной форме.

Индо-тихоокеанская концепция так или иначе предполагает раскол евразийского континента, поскольку в эту конструкцию не вписывается ни Китай, ни Россия, ни другие «континентальные» государства Евразии.

Альтернативная стратегия выстраивания новой Евразии предполагает консолидацию континента не извне, а изнутри, не от периферии к центру, а, напротив, от центра к периферии.

В роли основного «каркаса» континента должна выступить не внешняя рамка, но целая система дополняющих друг друга транспортно-логистических коридоров, стягивающих в единое целое запад и восток, север и юг огромного и неоднородного евразийского пространства.

Общая философия этого подхода была изложена Си Цзиньпином в ноябре 2012 года на XVIII съезде КПК. Хотя китайский лидер придавал идее «сообщества единой судьбы» универсальное значение, однако фактически речь идет, в первую очередь, о будущем Евразии. Ее дополняет предложенная Президентом России Путиным концепция Большого евразийского партнерства.

Этот подход также просматривается в выдвижении различных многосторонних инициатив континентального масштаба, в частности, инициативы ОПОП и создания Всестороннего регионального экономического партнерства (ВРЭП), предполагающего включение Индии, но без России.

 Характерно, что участниками последнего проекта стали, помимо стран АСЕАН, и традиционные «морские» союзники США в АТР — Южная Корея, Австралия и Новая Зеландия. Однако, несмотря на усиленные приглашения Индии, Нью-Дели пока отказывается от участия в нем.

В отличие от американской Индо-тихоокеанской концепции, «сообщество единой судьбы» и «большое евразийское партнерство» не предполагают жестких союзнических обязательств со стороны стран-участников, да сам Китай не меняет своего внеблокового статуса. Хотя полностью уйти от измерения безопасности при проектировании будущего Евразии Китай тоже не может, все же главное в китайском и российском подходе в отличие от американского  — экономическое и социальное развитие всех регионов, составляющих евразийский континент, преодоление существующих ныне диспропорций в их уровне жизни и степени вовлеченности в континентальную и мировую экономику.

Проецируя китайско-российскую схему на карту современной Евразии, логично предположить, что в идеале основой каркаса новой конструкции должен стать треугольник «Китай — Индия — Россия».

Механизм сотрудничества в этом треугольнике (РИК) существует уже давно, хотя в последние годы он был частично поглощен более широкими форматами БРИКС и ШОС.

Очевидно, что ни один из двух альтернативных проектов строительства новой Евразии пока еще не приобрел вид детально прописанной «дорожной карты». Каждый имеет свои сильные и слабые стороны, свои преимущества и недостатки.

Сильной стороной американской концепции является уже существующая и проверенная временем система двусторонних соглашений США с их многочисленными союзниками и партнерами в акваториях Индийского и Тихого океанов. Несомненным преимуществом Вашингтона остается его преобладающая военная мощь, в первую очередь — потенциал военно-морских и военно-воздушных сил.

Главная слабость же американского проекта — его шаткий экономический базис.

Отказ США от участия в Транстихоокеанском партнерстве (ТТП) объективно резко сужает американские возможности комплексной реализации их индо-тихоокеанской концепции и экономического сдерживания Китая.

 Учитывая, что для большинства стран Евразии задачи социально-экономического развития стоят на первом месте, можно заключить, что без экономического измерения проект будет иметь лишь ограниченную эффективность.

Но парадокс состоит в том, что без участия Дели ни американский, ни китайско-российский  проект не может быть реализован в полной мере.

Стоит отметить еще одно немаловажное сравнительное преимущество китайско-российского проекта по сравнению с американским.

Вашингтон так или иначе предполагает раскол евразийского континента, поскольку в эту конструкцию не вписывается ни Китай, ни Россия, ни другие «континентальные» государства Евразии.

«Сообщество общей судьбы» и «большое евразийское партнерство», в принципе, способны объединить в себе всю Евразию без каких-либо исключений.

     Роль Индии

Как видно в каждом из этих проектов присутствует Индия.

 Этот говорит о демографическом, экономическом, стратегическом и геополитическом потенциале этой страны, который с течением времени будет лишь расти.

 Без участия Дели, тем более — при противодействии со стороны индийского руководства, ни американский, ни китайско-российский проект не могут быть реализованы в полной мере.

А американский проект, если из него выпадает Индия, вообще теряет одну из двух главных своих опор и низводится до россыпи отдельных и слабо связанных друг с другом соглашений США с их традиционными азиатско-тихоокеанскими партнерами.

Интересы России

Строго говоря, индо-тихоокеанский проект вообще не имеет к России непосредственного отношения.

Нынешняя американская стратегия не рассматривает Москву как серьезного игрока не только в акватории Индийского океана, но даже и в азиатско-тихоокеанском регионе.

«Сообщество единой судьбы» выглядит явно более перспективным проектом для России — уже по той причине, что в этом проекте для России возможна роль одного из главных действующих лиц. То есть, Россия должна войти в «сообщество единой судьбы» не с пустыми руками, а со своим собственным евразийскими интеграционным проектом, который сегодня представлен Евразийским экономическим союзом (ЕАЭС).

Вхождение в «сообщество» будет предъявлять дополнительные требования к эффективности российской экономической модели и к уровню открытости российской экономики.

Попутно отмечу, что такой же вызов стоит и перед Индией, если она все-таки будет склоняться в сторону «сообщества единой судьбы» и «большого евразийского партнерства».

 Для Дели было бы логично выполнить системообразующую функцию в отношении Южной Азии, подобную той, которую должна реализовать Россия в Центральной Евразии.

Российская внешняя политика считает своим важнейшим приоритетом усилия по преодолению китайско-индийских разногласий и укреплению китайско-индийского сотрудничества.

Российская инициатива Большого евразийского партнерства

Президент России Владимир Путин, выступая на церемонии открытия Международного форума «Один пояс, один путь», который проходил в Пекине мае 2018 года заявил, что "Россия видит будущее евразийского партнёрства не просто как налаживание новых связей между государствами и экономиками.

 Оно должно изменить политический и экономический ландшафт континента, принести Евразии мир, стабильность, процветание, принципиально новое качество жизни.

 Однако, чтобы реализовать такую повестку, мало только желания и воли. Требуются реальные инструменты такого взаимодействия.

 И создать их можно именно в рамках интеграции. Считаю, что сложение потенциалов таких интеграционных форматов, как ЕАЭС, «Один пояс, один путь», Шанхайская организация сотрудничества, Ассоциация государств Юго-Восточной Азии способно стать основой для формирования большого евразийского партнёрства.

 Приветствовали бы участие европейских коллег, конечно же, государств Евросоюза в таком партнёрстве. В этом случае оно станет действительно гармоничным, сбалансированным и всеобъемлющим, позволит реализовать уникальный шанс создать единое пространство сотрудничества от Атлантики до Тихого океана – по сути, впервые за всю историю».

Предложенная президентом России Владимиром Путиным идея Большого евразийского партнерства заключается в развитии кооперации в рамках гибких интеграционных структур, которые поощряют конкуренцию в научном поиске, многообразие технических решений, позволяют странам- участникам в полной мере реализовать свои компетенции и потенциал.

Раскрывая суть данной идеи на Восточном экономическом форуме, заместитель министра иностранных дел России Игорь Маргулов отметил, что во-первых , это зонтик – это зонтичная концепция, то есть большое евразийское партнерство включает в себя все интеграционные процессы, которые развиваются на этом пространстве.

Иными словами – это интеграция интеграций.

Вторая отличительная черта  концепции Большого евразийского пространства – в отличие от несостоявшегося Транстихоокеанского партнерства, где группа стран собралась, выработала правила и предложила их всем – партнерство строится принципиально иначе: мы никому ничего не навязываем и не говорим, как действовать.

Это открытое, равноправное движение , учитывающее комфортность для каждого участника, отметил он.

 Евразийское партнерство предполагает изменение  политического и экономического ландшафта континента, принести Евразии мир, стабильность, процветание, принципиально новое качество жизни.

Таким образом, Большое евразийское партнерство видится, прежде всего, в построении региональной системы устойчивого сотрудничества в политике, экономике, а также в  области культурно-цивилизационного взаимодействия на  основе развития связей между различными частями евразийского континента.

При этом, судя по всему, речь не идет о привязке к заключению какого-либо единого коллективного договора.

 Скорее, на первоначальном этапе партнерство должно базироваться на выстраивании системы сотрудничества государств и партнерских региональных организаций и объединений, нащупывании зон совпадения интересов и развитии предметных взаимовыгодных направлений совместной работы.

Ответом на продвижение Вашингтоном индо-транстихоокеанского проекта стало подписание в мае 2015 г. главами государств России и  Китая Соглашения о сопряжении ОПОП и ЕАЭС. При этом в соглашении было отмечено, что основной площадкой для обсуждения вопросов сопряжения станет Шанхайская организация сотрудничества.

При этом с начала своего образования ЕАЭС испытывал негативное влияние западных антироссийских санкций и экономического спада, вызванного резким падением мировых цен на сырьевые и энергетические продукты.

 Чтобы компенсировать потери, Россия вместе с ЕАЭС начала укреплять экономическое сотрудничество с ШОС, АСЕАН и китайской инициативой ОПОП.

Оживилась и экспертная дискуссия по данному вопросу.

 Главная цель России, по мнению российских экспертов, состояла в том, чтобы сделать ОПОП инструментом укрепления и совершенствования ЕАЭС, продвинуть региональную экономическую интеграции на Евразийском пространстве и создать Большую Евразию, а в дальнейшем – положить ресурсы ОПОП в основу формирования экономико-политического Сообщества Большой Евразии.В июне 2016 г., на Санкт- Петербургском экономическом форуме, Путин выступил с инициативой формирования большого Евразийского экономического партнерства. В тот же день – и там же – первый вице-премьер России Игорь Шувалов призвал создать Евразийское всеобъемлющее экономическое партнерство на базе ЕАЭС и ШОС. Однако дело не ограничилось только северной частью Евразии.

В мае 2016 г., в Сочи прошел третий саммит Россия – АСЕАН, по итогам которого была принята Сочинская декларация «На пути к взаимовыгодному стратегическому партнерству».

На встрече с представителями Делового форума Россия–АСЕАН Владимир Путин не только пригласил бизнес из стран АСЕАН поучаствовать в программах опережающего развития российского Дальнего Востока, но и обрисовал перспективу экономического сотрудничества России с АСЕАН: «И в Евразийском экономическом союзе, участником которого является Россия, и в АСЕАН создаются единые правила свободного движения товаров, услуг, капиталов и рабочей силы», - отметил он.

Если говорить о сотрудничестве России и АСЕАН, то в Сочинской декларации предусмотрены основные области сотрудничества между партнерасми.

Это полностью совпадает  с содержанием китайской инициативы ОПОП.

Именно в этом ОПОП и ЕАЭС взаимодополняют друг друга.

Владимир Путин также говорил о сопряжении ЕАЭС, АСЕАН , ШОС и ОПОП.

 В свою очередь, ЕАЭС – это процесс экономической интеграции на постсоветском пространстве, в котором экономически доминирует Россия.

Его цель – в согласовании и унификации экономической политики государств-членов, реализации Единого экономического пространства, единой монетарной политики, создании общего энергетического рынка и в достижении свободного перемещения товаров, услуг, капиталов и рабочей силы.

В качестве международной организации ЕАЭС имеет наднациональные структуры: Евразийскую экономическую комиссию и Союзный суд, и обладает международной правосубъектностью.

Китайская инициатива «ОПОП», опираясь на экономические коридоры, обеспечит прорыв в области транспортной инфраструктуры путем создания основы для ее финансирования и создания интегрированной инфраструктуры в Азии».

 При этом китайская инициатива «Один пояс – один путь» не претендует на формирование некой сферы влияния, не стремится к региональному господству, не направлена на создание международного института и, наконец, не имеет международной правосубъектности.

Она ориентируется на содействие развитию торговли и инвестиций, углубление экономического и технического сотрудничества, и, в конечном счете, формирование на Евразийском континенте общего экономического пространства и взаимосвязанности.

 На саммите ШОС в Уфе в 2015 г. был запущен процесс расширения организации, а на июньском саммите в Ташкенте в 2016 г. подписан меморандум об обязательствах вступления в нее Индии и Пакистана, что рассматривалось как первый шаг реализации концепции Большой Евразии.

Создание Сообщества Большой Евразии согласуется в стратегическом и практическом смысле совпадает с ОПОП.

С лета 2015 года ЕАЭС начала переговоры по подписанию экономического соглашения с Китаем.

Ровно через три года – в мае 2018 года – между ЕЭАС и КНР было заключено Соглашение о торгово-экономическом сотрудничестве, ставшее развитием договоренности о сопряжении строительства ЕАЭС с китайской инициативой ОПОП.

Оно обеспечивает такие механизмы взаимодействия по различным направлениям государственного регулирования, которые позволяют учитывать интересы ЕАЭС в целом и каждой страны в отдельности, а также потребности бизнеса и предсказуемость регулирования на национальном и на наднациональном уровнях.

В нем отражены вопросы технического, санитарного, и фитосанитарного регулирования, таможенного взаимодействия.

 Товарооборот между членами ЭАЭС и Китаем в 2017 году составил более 100 млрд. долларов, причем экспорт из ЕАЭС вырос на 40 %.

Таким образом, КНР, обладающая мощным промышленно-финансовым потенциалом и значительным спросом на сырьевые ресурсы, воспринимается в регионе как важный драйвер экономического развития.

В свою очередь Китай признал легитимность ЕАЭС как важного регионального объединения в Центральной Азии, выразив готовность к сотрудничеству именно с ним.

Россия же получает экономические преимущества, выполняя функции координации китайской помощи через ЕАЭС и участвуя в совместных с Китаем проектах в регионе, включая ШОС.

Предполагается, что сопряжение проекта ОПОП и ЕАЭС может в перспективе привести к формированию общего политического и экономического пространства в Центрально-Азиатском регионе. По словам российского вице-премьера Д.Козака, «соглашение станет надежным фундаментом для дальнейшего строительства Большого Евразийского партнерства, которое без КНР не выстроить».

Роль ШОС

Государства — члены ШОС образуют ядро евразийского континента, их взаимоотношения и взаимодействие будут определять дальнейший вектор развития этой обширной территории на годы вперед.

С учетом выстроенного в рамках ШОС формата общения, совместных наработок и действующих договоренностей Организация является самой крупной (и по территории, и по населению), а значит — ключевой евразийской площадкой международного сотрудничества.

 ШОС оказалась в центре масштабных экономических инициатив, которые, по оценкам экспертов, будут иметь центральное значение в определении дальнейшего пути развития Евразии.

Широко обсуждается идея сопряжения или стыковки усилий по реализации этих масштабных начинаний.

С учетом многостороннего характера сотрудничества в реализации инициатив важнейшим элементом выступает политическая координация, согласование национальных интересов на основе многостороннего обсуждения по целому спектру направлений, которое было бы нацелено на нахождение взаимоприемлемых развязок, определяло бы стратегию и конкретные шаги совместной деятельности.

Одним из ярких примеров новой формы межгосударственного регионального взаимодействия партнерского типа в  евразийском регионе является Шанхайская организация сотрудничества.

Молодая по историческим меркам организация, созданная в 2001 г. для решения задач совместного обеспечения региональной безопасности и стабильности, постепенно развивает  многопрофильное сотрудничество.

Динамика развития ШОС определяется в первую очередь обстоятельствами жизненной необходимости, а также многосторонними договоренностями и  стыковкой национальных интересов государств-членов, что в полной мере отвечает китайско-российской евразийской концепции.

ШОС не стремится к неким плановым показателями уровня взаимодействия, а планомерно движется по пути нахождения консенсусного знаменателя в решении актуальных задач регионального значения.

Тем не менее ШОС, продолжая решать общие задачи в области политики и безопасности, искать наиболее оптимальные механизмы расширения экономических связей, углубления культурных и  гуманитарных контактов, постепенно развивается в  первую очередь как организация партнерского типа.

По большому счету опыт ШОС можно считать первым опытом в истории построения действительно равноправного партнерства разновесомых, разномасштабных государств с различным экономическим и политическим потенциалом, культурно-цивилизационными особенностями.

 Роль и место ШОС в  подходах к проектированию Большой Евразии

С учетом выстроенного в рамках ШОС формата общения, совместных наработок и  действующих договоренностей Организация является самой крупной (и по территории, и по населению), а значит – ключевой евразийской площадкой международного сотрудничества.

Как отмечалось выше, ШОС оказалась в центре масштабных экономических инициатив, которые будут иметь центральное значение в определении дальнейшего пути развития Евразии.

Прежде всего речь идет об интеграционных процессах в рамках Евразийского экономического союза, реализации китайской инициативы формирования «ОПОП», идеи создания Большого евразийского партнерства с подключением стран АСЕАН.

Перспективная задача ШОС могла бы состоять не в том, чтобы успешно конкурировать с другими евразийскими организациями, коалициями или континентальными международными режимами, но в том, чтобы выполнять функции системного интегратора усилий многочисленных игроков на евразийском поле.

 Заняв эту нишу, ШОС окажется важным дополнением для других региональных и межрегиональных структур — таких как БРИКС, ОДКБ, АТЭС, ЕАЭС, АСЕАН, «Группа двадцати» и пр.

Тем более что с большинством этих организаций у ШОС уже существуют соглашения о сотрудничестве; дело за тем, чтобы по максимуму наполнить эти соглашения практическим содержанием.

Именно в институциональных особенностях  ШОС может состоять ее уникальная роль на евразийском пространстве.

В этой связи включение в ее состав Индии и Пакистана подсказывает путь дальнейшего развития организации.

Ясно, что с участием Индии и Пакистана ШОС может стать механизмом общения между потенциальными или реальными противниками, инструментом выработки единых норм и правил поведения для разрозненной, разнонаправленной, потенциально весьма конфликтной Евразии XXI в.

Встав на путь расширение состава, нужно продолжать последовательно идти по этому пути.

Чем больше будет стран — участниц ШОС, тем выше окажется легитимность организации.

Однако расширение Организации не должно быть бездумным, а направленным на ее усиление, повышение внутреннего потенциала и международного авторитета.

 Перспективы для дальнейшего расширения вырисовываются очень неплохие.

 На данный момент помимо «восьмерки» членов, в ШОС имеются «четверка» наблюдателей (Афганистан, Беларусь, Иран и Монголия), «шестерка» партнеров по диалогу (Азербайджан, Армения, Камбоджа, Непал, Турция и Шри-Ланка), «десятка» стран, претендующих на статус наблюдателя (Бангладеш, Саудовская Аравия, Сирия, Египет, Израиль, Мальдивы, Украина, Ирак, Вьетнам, Бахрейн, ОАЭ, Катар).

Иными словами, в орбите ШОС, так или иначе, уже находятся почти три десятка стран Евразии.

Добавим, что уже впервые после образования ШОС годы была проведена значительная работа по выработке критериев и конкретных положений сначала о статусе наблюдателей, а позднее и партнеров по диалогу.

В этом же контексте актуальной видится инициатива о  начале консультаций стран ЕАЭС, ШОС и АСЕАН по формированию новых подходов к сетевому сотрудничеству региональных организаций, которое учитывало бы интересы всех государств региона на основе принципов равноправия и позволило бы избежать контрпродуктивной конкуренции между разными интеграционными инициативами на пространстве Евразии.

 Кроме того, принципиально важна дальнейшая разработка и совершенствование концептуальной парадигмы Большого евразийского партнерства.

В ее основу, очевидно, должны быть заложены сотрудничество в сфере политики и безопасности, экономические и  гуманитарные аспекты.

 Политическая координация налажена в  АСЕАН и ШОС, в документах двух организаций неизменно присутствуют консолидированные позиции по важным региональным и глобальным темам, определяются подходы и видение решения политических задач.

При этом консенсусная модель принятия решений действует и в АСЕАН, и в ШОС, что создает определенную близость функционирования обеих организаций, предполагает  благоприятную перспективу для развития политического диалога.

Важной также видится и координация усилий в борьбе с террористической угрозой.

 Страны ШОС и страны АСЕАН заинтересованы в решении этой жизненно необходимой задачи, так как на себе испытывают тяжелые последствия террористической деятельности.

В экономической сфере сегодня наиболее перспективным и  безболезненным с точки зрения достижения договоренностей является вариант формирования совместными усилиями транспортных коридоров, которые могли бы связать Южную, Юго- Восточную и Центральную Азию с выходом к границам Европейского союза и стран Ближнего Востока.

 В  этом заинтересованы все государства, а конкретная работа по этой теме уже начата и в рамках ШОС, и в контексте реализации китайской стратегии ОПОП.

Открытый для третьих стран характер Соглашения государств – членов ШОС по созданию благоприятных условий для международных автомобильных перевозок является позитивным фактором для подключения к транспортному сотрудничеству стран АСЕАН.

 Сближению АСЕАН и  ШОС будет также способствовать развитие взаимодействия на основе Меморандума о взаимопонимании между секретариатами двух организаций, в  котором среди приоритетных направлений взаимодействия определены: борьба с терроризмом, контрабандой наркотиков, оружия, отмыванием денег и незаконной миграцией.

 Кроме того, предусматривается экономическое и финансовое взаимодействие, сотрудничество в сфере туризма, охраны окружающей среды, в вопросах социального развития, а также энергетики.

Ввиду устойчивых процессов преобразования экономического ландшафта евразийский континент становится флагманом региональной интеграции, ориентированной, прежде всего, на интересы самих стран Большой Евразии.

 В первую очередь имеется необходимость достижения политических договоренностей по широкому контуру, что требует политической воли участников этих процессов.

Очевидно, что на данном историческом этапе в евразийском регионе происходят процессы глубинной трансформации.

Укрепление позиций Азии в  качестве локомотива развития мировой экономики будет только усиливать тенденции выстраивания региональной системы политических и экономических взаимосвязей.

 Необходимая институциональная основа для этого постепенно будет созревать по мере развития и совершенствования форм и механизмов сотрудничества в рамках ШОС, что в конечном счете будет способствовать дальнейшему углублению взаимодействия со странами ЮВА.

Другими стратегическими скрепами евразийского единства являются уже созданные важнейшие финансовые институты: новый банк развития – Банк БРИКС, Азиатский банк инфраструктурных инвестиций, Фонд Шелковый путь.

 И конечно, качественная интеграция возможна только с опорой на мощный человеческий капитал, квалифицированные кадры, технологические и научные заделы.

 И в этом отношении большая Евразия – это не абстрактная геополитическая схема, а, без всякого преувеличения, действительно цивилизационный проект, устремлённый в будущее, подкрепленный важнейшими финансовыми институциями.

Россия считает главными точками сборки, ключевыми элементами Большой Евразии и российский Евразийский экономический союз, и китайскую программу ОПОП, и общий рынок АСЕАН, и сближение экономик стран ШОС, и, при желании, Евросоюз.

 Но даже без Европы получается не просто огромный рынок, а самый мощный в мире блок. Большинство евразийских стран – государств-членов, государств-наблюдателей и партнеров по диалогу – одновременно являются участниками ЕАЭС и ШОС.

     Евросоюз мы видим в качестве одного из центров многополярного мира. Нацелены на развитие отношений с ним в русле выдвинутой президентов Путиным концепции формирования Большого Евразийского партнерства от Атлантики до Тихого океана с участием государств Евразийского экономического союза, ШОС, АСЕАН и всех других стран континента», отмечается в статье Сергея Лаврова, министра иностранных дел РФ в «Российской газете от 18 декабря 2019 года. 

Но даже без Европы получается не просто огромный рынок, а самое мощное в мире сообщество.

Большинство евразийских стран – государства-члены, государства-наблюдатели партнеры по диалогу – одновременно являются участниками ЕАЭС и ШОС.

ШОС стремится к региональному экономическому сотрудничеству. Страны-учредители ШОС уже на старте деятельности организации приняли «Меморандум между правительствами государств-участников Шанхайской организации сотрудничества об основных целях и направлениях регионального экономического сотрудничества и запуске процесса по созданию благоприятных условий в области торговли и инвестиций».

 В документе изложены основные цели сотрудничества.

 Это расширение масштабов торговли и инвестиций; улучшение торгового и инвестиционного климата; создание соответствующих условий для постепенного осуществления свободного передвижения товаров, капиталов, услуг и технологий; эффективное использование имеющейся инфраструктуры в области транспорта и коммуникаций; дальнейшее развитие транзитного потенциала; взаимодействие в сфере торгов- ли услугами; формирование механизмов регионального экономического сотрудничества.

За 18 лет своего существования ШОС сыграла большую роль в содействии региональному экономическому взаимодействию.

ШОС является  наиболее эффективной площадкой реализации состыковки ОПОП с ЕАЭС.

По мнению эксперта Института России, Восточной Европы и Центральной Азии, Чжан Нина, после вступления Индии и Пакистана Организация имеет все шансы стать механизмом сотрудничества, простирающимся на территории центральной части Евразии от Северного Ледовитого до Индийского океана.

ШОС может связать китайскую инициативу ОПОП с российской большой Евразией, создав серьезную по своей мощи платформу »Один пояс, один союз»

 Таким образом важнейшим институтом международного сотрудничества на евразийском пространстве является ШОС, имеющая серьезный потенциал для превращения в основную площадку взаимодействия по линии Китай (ОПОП) – ЕАЭС - ШОС при энергичном развитии может стать центральным институтом потенциального проекта создания сообщества Большой Евразии. 

Основные принципы строительства ОПОП и ЕАЭС полностью совпадает с содержанием «Шанхайского духа», а это – «взаимное доверие и выгода, равноправие, взаимные консультации, уважение многообразия культур и цивилизаций, стремление к совместному развитию».