ЖУРНАЛ «КИТАЙ»

Китайская культура на примере планировки старого Пекина

  ВАН ЦЗЮНЬ, директор исследовательского института «гугуноведения» при музее Гугун

Сегодня мы ясно видим, что в своей коренной основе планировка пекинского Старого города сильно отличается от западного стиля градостроения: композиция старинных архитектурных ансамблей Пекина подчеркивает гармоничное сосуществование человека и природы и отражает особенности традиционной китайской культуры. Черпая вдохновение в доставшемся от предков тесно связанном с древнекитайской сельскохозяйственной цивилизацией мировоззрении, восточный стиль архитектуры Старого города, беря за основу природную среду, формирует единую гармоничную структуру. Возникновение аграрной цивилизации было невозможно без освоения методов точного определения времени начала множества сельхозработ. В отличие от Европы, где расчет дней велся по наблюдению за движением Солнца в зодиакальных созвездиях, в Китае точные даты солнечного года определялись по ежедневному смещению тени в одни и те же часы дня. Этот метод даже зафиксирован в рисунке китайского иероглифа 櫓 («середина»)! Есть этимологические версии, в которых говорится, что этот знак – 櫓 – произошел от древнего инструмента для хронометража – своеобразного варианта особых солнечных часов: положение тени, зафиксированное с помощью такого прибора утром и вечером, позволяло точно определять направление с востока на запад, а также фиксировать середину астрономического дня, что образно отразилось в иероглифе в виде линии, проведенной точно через середину прямоугольника. Этот рисунок оказал решающее влияние на присущую китайской архитектуре симметричную планировку городов в форме 櫓, которая подразумевает наличие центральной оси. Самым типичным представителем такого стиля градостроения является Старый город Пекина, в котором полностью реализована концепция формирования пространства, апеллирующая к истокам китайской цивилизации, и эту волшебную особенность Пекина нам следует тщательно учитывать при оценке исторических и культурных ценностей города.

В столице Китая слились культуры земледельцев, северных степных кочевников, рыболовов и охотников. Борьба и объединение многих противоположных тенденций породили здесь не только первые ростки китайской цивилизации, но и способствовали дальнейшему глубокому развитию древней традиции в русле девиза «от единства в многообразии культур к национальному единству с разнообразием культур».

Известный китайский археолог Су Бинци (1909–1997 гг.) однажды отметил, что северный культурный район, сформированный объектами вокруг сегментов Великой китайской стены в горах Яньшань, является одним из шести главных археологических районов Китая. По его мнению, здесь в наиболее концентрированном виде отразился целый ряд тех противоречий, которые возникли при рождении единой многонациональной страны, и именно на этой сцене разыгрывались те важнейшие драмы, которые способствовали эволюции истории и культуры страны.

Грандиозной сценой для важнейших драм, упомянутых Су Бинци, стала территория Пекина – 

именно здесь охотники, рыболовы и степные кочевники с севера сталкивались с земледельцами. Этот неистовый исторический танец, полный примеров противостояния и слияний, шел под леймотив «наследования, вовлечения, интеграции и инноваций», а в его бешеном ритме родилась основная парадигма китайской культуры – 

«широкая душа вмещает многое». Ценнейшее свидетельство непрерывно углубляющегося развития этой великой истории – древняя архитектура и городские реликвии Пекина. Ныне археологи в своих исследованиях смогли хорошо восстановить обстановку династий Цин, Мин и Юань, однако, к сожалению, научная и систематическая археологическая работа пока не затронула более древние слои Пекина, например, мы почти не можем «пощупать» градостроительные артефакты династии Цзинь (1115–1234 гг.): состояние и общая схема расположения зданий в то время нам знакомы лишь по историческим документам и косвенным догадкам.

Богатые исторические и культурные ресурсы Пекина имеют огромное практическое значение и философскую ценность как для устойчивого и мирного развития самого Пекина, так и для всего Китая. Содержащаяся в композиции Старого города идея об уважении к Небу – воплощение древнекитайских мыслей о «единстве Неба и человека» – помогает на практике справляться с кризисами ухудшения экологической среды. Ведь надо признать, что вызваны они отрывом человека от окружающего мира в его гонке за растущим производством и потреблением, начавшейся вместе с промышленной революции. Воплощенная в исторических зданиях и городских пространствах Пекина идея о движении «от единства в многообразии культур к национальному единству с разнообразием культур», демонстрирует открытость и адаптивность китайской культуры. Все это имеет огромное просветительское значение не только для Китая, но и для развития всего человечества.