Годяньские рукописи

    

 

    Годяньские рукописи: история обнаружения

 

    В последние годы в России, как и во всем мире, растет интерес к китайской культуре – языку и литературе, архитектуре и театру, философии и религии, медицине и искусству «взращивания жизни». Очевидно, что изучение китайской культуры невозможно без учета наследия древней мудрости, раскрывающей перед пытливыми умами гармоничный космос, в центре которого стоит Человек.

 

    Знакомство с китайской культурой начинается с древних письменных памятников, отразивших основы китайской нравственности. Интерес к этим текстам проявляют не только востоковеды, но и люди других профессий. Многое сделала отечественная синология в освоении духовного наследия китайских философов. У читателя появилась возможность обратиться к переводам китайской классики: даосским и конфуцианским трактатам, произведениям школы моистов и легистов.

 

    Однако сокровищница китайской мудрости не перестает пополняться. Одной из недавних археологических находок стали так называемые годяньские рукописи (Годянь чжуцзянь郭店竹简), начертанные на бамбуковых дощечках. Они были найдены китайскими учеными в октябре 1993 г. в уезде Шаян провинции Хубэй близ деревни Годянь. Отсюда и происходит название рукописей. Среди других артефактов китайским археологам посчастливилось раскопать 804 бамбуковые дощечки. На 730 из них были письмена древнего царства Чу, содержащие около 13000 иероглифов. Это и есть годяньские рукописи. Они пока недоступны широкому кругу российских читателей, так как не опубликованы на русском языке.

 

    Бамбуковые дощечки чжу цзянь (竹简) были распространены в Древнем Китае еще до объединения страны первым императором Цинь Шихуан-ди в 221 г. до н.э. Бамбук был одним из основных материалов, на котором писали китайцы задолго до изобретения бумаги. Китайские исследователи датируют годяньские рукописи периодом не позднее III в. до н.э. Количественно и содержательно рукописи представляют собой 16 текстов (в том числе и древнейший текст трактата «Дао дэ цзин»), восходящих к даоскому и конфуцианскому учениям, основы которых заложили Лао-цзы (VI в. до н.э.) и Конфуций (551–479 гг. до н.э.).

 

    В мае 1998 г. китайские ученые закончили упорядочивание и расшифровку годяньских письмен. После этого рукописи получили известное ныне название – «годяньские бамбуковые дощечки из захоронения в царстве Чу» (郭店楚墓竹简). Сразу после первой публикации они вызвали заметное оживление в научных кругах как в самом Китае, так и за его пределами. И это не удивительно, ведь годяньские рукописи отражают обширный пласт философского сознания древних китайцев. В настоящее время рукописи исследуются не только в Китае, где создан ряд специализированных центров, но и за его пределами: в России, Японии, США, Англии, Канаде, Израиле.

 

    Основные философские идеи годяньских рукописей

 

    Годяньские рукописи значительно пополняют знания об истоках конфуцианской этики и уникальной системе даоской космогонии. В то же время годяньские тексты повествуют и об общекультурных ценностях, важных для любой эпохи и любого типа цивилизации. На первый взгляд, может показаться, что идеи, запечатленные в годяньских текстах, далеки от современных реалий, но при ближайшем рассмотрении оказывается, что это не так.

 

    Например, одной из центральных проблем годяньских рукописей является проблема гармоничного управления государством идеальным правителем – благородным мужем (цзюнь-цзы 君子). Понятие благородный муж одно из ключевых в конфуцианском учении. Начиная с «Ши цзина» («Канона поэзии»), оно повсюду встречается в конфуцианской литературе. С точки зрения автора (или авторов) годяньских рукописей, идеальный правитель представляет собой образец, которому следуют люди: «Чтобы простой народ не повиновался законам, устанавливаемым сверху, не верил речам правителя и при этом усваивал нормы добродетели – такого еще не бывало» («Искренний внимает»). Поэтому, государь, управляя народом, в первую очередь, сам подает пример, почитает умеренность, предстает нравственным ориентиром для своих подданных. Правитель не жаждет личной выгоды, выше всего он ставит добродетель и долг: «Тот, кто почитает добродетель, долг и высветляет в сознании народа нравственность, тот может быть правителем» («Почитать добродетель и долг»).

 

    Авторитет государя усиливается следованием традиции совершенномудрых людей глубокой древности (шэн жэнь 圣人) – Яо, Шуня, Юя, Вэнь-вана: «Эти совершенномудрые сначала служили Небу – обучали народ уважению, потом служили Земле – обучали народ любви, в соответствии с круговоротом времен служили горам и рекам – обучали народ благоговению, вели церемониал в Храме Предков – обучали народ сыновней почтительности» («Дао Тана и Юя»). Мифы, повествующие о подвигах и славных деяниях Яо и Шуня, управлявших Поднебесной, хорошо известны каждому китайцу. С их именами связана чрезвычайно важная традиция ненаследственной передачи власти (шань эр бу чуань 禪而不傳). Согласно одному из годяньских текстов, Дао-путь Яо и Шуня заключается именно в том, чтобы «передать правление достойнейшему, а не в том, чтобы передать [наследнику]» (там же).

 

    Таким образом, конфуцианская этика мудрым словом проповедует передачу власти не по наследству, а по нравственному величию (например, сын Яо по имени Дань Чжу был человеком с низкими моральными качествами и, следовательно, не мог стать правителем). Исторический путь развития и Китая, и России показал достоинства принципа ненаследственной передачи власти. С точки зрения китайских мудрецов, правитель заботится о народе, а потому вправе избрать себе приемника не из круга своей семьи. Государь не разделяет интересы страны и свои личные интересы и, таким образом, все интересы правителя определяются интересами страны. Всеобщее, коллективное благо для своего народа государь делает и своим собственным благом, нивелируя корыстные, приватные цели.

 

    В текстах, записанных на бамбуковых дощечках рассматривается еще одна важная для всего конфуцианства проблема соотношения человеческой природы (син 性) и небесной судьбы (мин 命). С одной стороны, природа человека исходит из судьбы (син цзы мин чу 性自命出), даруемой Небом. С другой стороны, человек – не фаталист и не пассивная величина, он может совершенствоваться посредством обучения: «Человек же может учиться и применять [изученное]» («Природа исходит из судьбы»). Тем самым человек поднимается над спонтанным течением бытия, хотя и входит на правах живого существа в состав мириад вещей (вань у 万物).

 

    Китайская мудрость поет гимн Человеку, доказывая неправомерность обвинений восточной культуры в духовном угнетении Человека, опровергает мнения некоторых западных ученых, которые привыкли смотреть на Восток снисходительно, сверху вниз. Вместе с тем, и экономические успехи современного Китая – лишнее подтверждение тому, что Человек на Востоке – существо подлинно свободное.

 

    Язык древности и значение годяньских рукописей

 

    Годяньские рукописи представляют интерес не только для историков философии, но и для археологов, каллиграфов, лингвистов, а также для всех, кто интересуется культурой и историей идеологии Древнего Китая. Тексты, записанные на бамбуковых дощечках, с одной стороны, конкретизируют традиционные этические представления древней философской мысли, а с другой – наполняют эти идеи новым содержанием, создают поэтические образы, обращая читателя к основам китайской культуры. Тексты на бамбуковых дощечках говорят языком живой, великой древности (гу 古). И эта древность повествует о вневременном и о непреходящем – о подлинных истоках нравственности. Годяньские тексты являются связующим звеном между глубокой стариной и современным миром. Поэтому, можно с уверенностью сказать, что годяньские рукописи – новое слово в истории китайской мысли.