Мы прошли на кухню, где сидели невеста, ее брат и сестра. Брат был не разговорчив и, посидев немного, ушел, сестра осталась, но говорила мало и в основном подавала на стол. Всю беседу вела подруга, а невеста сидела и слушала.

    Обсуждался вопрос о необходимости покупки квартиры (ведь после свадьбы сестрам предстояло разъехаться); говорили о расходах на свадьбу и отдельно – о свадебном подарке. Мой друг потребовал для себя московской прописки.

    Мы ушли под вечер, я с ужасом думал, как будем добираться обратно, а Ван был в хорошем настроении и не проявлял никакого беспокойства, тем более что нас у невесты вкусно накормили...

    Эта история получила самое неожиданное продолжение. Через полгода Ван пригласил нас на свадьбу, и оказалось, что его невеста – та самая подруга с начесом на голове. Как выяснилось, нынешние молодожены впервые встретились в тот зимний день, когда мы пришли в гости к прежней невесте Вана. Подруга и Ван полюбили друг друга с первого взгляда, стали встречаться, занялись совместным бизнесом и весьма преуспели в этом. Ван понял, что обрел свое счастье.

    Говорили, что до приезда в Россию Ван повидал виды, но все еще был полон надежд и даже уверенности, что быстро разбогатеет. Так вот, пока он не встретил пышногрудую подругу бывшей невесты, преисполненную энергии и нерастраченной женской любви, дела его все еще шли под гору. А новая невеста окружила Вана такой заботой, о которой можно только мечтать, и в то же время держала его в ежовых рукавицах и ревновала ко всем. И, тем не менее, Ван все принимал как подарок судьбы и был доволен своей новой жизнью.

    А вот еще одна характерная история.

    Один мой пекинский знакомый (назовем его Ляо), высокий и статный китаец, с богатой шевелюрой густых зачесанных назад волос, сильно смахивал на Максима Горького в молодости. Поговаривали, что Ляо учился в Академии художеств в Ленинграде, и он не отрицал этого, хотя ничем и не подтверждал. Только стиль его поведения и одежды свидетельствовал о его причастности к миру богемы.

    Одевался он в свободные яркого цвета свитера из дорогой шерсти или в просторные пиджаки с модными тогда «водолазками». В холодное время года появлялся в очень дорогом пальто из верблюжьей шерсти. Сколько его помню, в помещении он никогда не разувался и не снимал пальто, а только распахивал полу и демонстрировал дорогой пиджак и цветную атласную жилетку. Поражала не только его одежда, но и его холеные руки с отполированными ногтями и большим перстнем из белого металла с мелкими бриллиантами. Другим необычным атрибутом его имиджа была широкополая фетровая шляпа, которую он носил даже в лютый мороз. Но в то же время особым воспитанием он не отличался и был иногда донельзя прост в проявлениях...

    Было не очень понятно, на какие средства он жил. Говорили, что богатые родители присылают ему деньги. Это было похоже на правду: он выглядел и вел себя, как большой избалованный ребенок, и очень напоминал Манилова и Ноздрева одновременно. Любил прихвастнуть и пустить пыль в глаза, а иногда мечтал вслух и строил просто феерические планы. Ни один из его проектов не осуществился, но это его не смущало. Однако довольно часто, несмотря на внешнюю браваду, в глазах у него иногда проглядывали тоска и потерянность.

    Но самое удивительное, что Ляо был инвалидом: у него плохо двигалась левая нога, и он слегка подволакивал ее, а левая рука была немного согнута в локте и до конца не разгибалась. Это не очень бросалось в глаза, потому что он специально ходил медленно, немного раскачиваясь, что выглядело даже вальяжно. Травмированную руку он, как правило, держал в кармане брюк, скрывая свой физический недостаток. Ляо рассказывал, что в Китае у него был мотоцикл «Харлей Дэвидсон», на котором он любил гонять и однажды попал в аварию.

    Несмотря на свой физический недостаток, он нравился женщинам, особенно тем, что постарше. Причем, как я заметил, женский пол проявлял к нему жалость и сострадание.

    И вот, в один прекрасный день, он пришел к нам в гости с русской девушкой, сообщив, что желает показать нам кандидатку в жены.